«Вагнер» - кровавый ринг - Лев Владимирович Трапезников
Сразу же напротив от ворот, шагах так в восьми, был просторный гараж из кирпича с железными двустворчатыми воротами темно-красного цвета. Далее гаража сразу через узкую тропинку шел погреб, или подвал, коих очень много в тех местах на Донбассе, и они, как правило, имеются в любом доме, что я заметил еще в 2022 году, пребывая тогда в Курдюмовке. В подвал этот вела каменная или бетонная лестница, и в самом низу, после маленькой площадки в полтора метра, находилось помещение шириной три — четыре с половиной метра. Здесь и расположился в подвале наш расчет, то есть вернее нас там расположили, показав место, где лучше всего нам при таких обстоятельствах находиться. Получалось, что и машина близко, и подвал спасал в случае чего от удара украинской арты или беспилотников.
Здесь, в подвале, до нас уже стояло какое-то подразделение и, судя по банкам с тушенкой и другими остатками от пайков и самих пайков, которые здесь были складированы в картонной коробке, стоящей при входе в подвал внизу у лестницы, здесь были и вагнеровцы, и даже министерские, армейцы. Также в подвале сразу слева, как войдешь в помещение, были положены доски от стены до стены, лежащие на ящиках из-под снарядов. Четыре человека здесь умещались запросто, и еще два места при необходимости даже оставалось. Разложили спальники. У дальней стены устроился Токарь, затем я разложил свой спальник, а потом за мной Кавун, и у входа разложился Фокс. В углу напротив спального места Токаря пристроили коробку, в которую складывали спички, тушенку, каши, салаты, отдельно чай и кофе, другие предметы и продукты из наших пайков и из найденного здесь. Напротив меня Токарь устроил печку, сложив ее из кирпичей и пристроив к ней даже трубу. Кстати, когда он эту печь складывал, то я даже подумал, что он печник какой-то…
— Ты печами не занимался? — спрашиваю я Токаря.
— Нет, не приходилось, но видел, как это делают, — отвечает мне командир расчета.
Ладно, устроились. Печь топил сам Токарь, я дрова колол, что мне доставляло немалое удовольствие, так как этим занятием я отводил себе душу… Хотелось в окопы, а меня в подвал, и что делать — непонятно было… «Теперь ни одного хохла отсюда не увижу», — с печалью думал я о своей унылой жизни. Кавун же все крутился вокруг своей машины и рассказывал нам истории про прошлую свою командировку, в которой он отморозил себе ноги, и потому уже через два месяца был дома, залечивая их. Токарю и Фоксу Кавун не нравился, так как от него веяло чем-то украинским, враждебным… Я же насчет Кавуна думал только в ракурсе его работы, его непосредственных обязанностей как водителя «Урала». «Вроде на водителя похож и водителем, говорит, работал всю жизнь, значит, у него должно все получиться», — размышлял я о Кавуне.
Да, ящики с боекомплектом выгрузили под крышу возле сарая, под навес. На следующий же день после прибытия загрузили в обоймах снаряды в кузов, восполнив там боекомплект. Получалось что-то порядка двенадцати обойм, то есть сорок восемь снарядов. Дежурили также по часу в самом «Урале» по ночам, слушая рацию там, или же днем на посту в бывшем складе, удобном для дежурства — со склада был и «Урал» виден, и часть дороги, и здесь было безопасней. Командиром, который также подчинялся комбату Якуту, у нас был бывший кашник, который потом после первой командировки заключил снова контракт с группой «Вагнер». Позывной его был «Урюк». Был этот Урюк высоким очень, при этом худощавым, а на лицо как бы походил на «парня с соседнего двора». Однако, видимо, установив контакты в конторе, его все же запомнили и вызвали из отпуска, назначили командиром всего вот этого, что называлось С-60. Машины с орудиями С-60 стояли на разных участках работы нашей тройки и были разбросаны по позициям. Находились в населенных пунктах и по приказу, который поступал по рациям, выезжали на заданные точки, откуда били по позициям украинцев. Позиции шифровались и носили, как у нас, например, названия разных животных — Лиса, Кабан, Заяц, Медведь. Командиры наши были людьми адекватными, Урюк был адекватней Токаря, а мы адекватней их всех — вспоминаю я то время.
Ладно, через два дня у нас был первый выезд на позицию, при этом стреляли в этот раз мы под контролем старших — Урюк, еще кто-то из людей повыше были рядом. Почти рядом. Выехали под вечер, но было еще далеко не темно. На этой позиции, кстати, мы никогда потом уже не стояли. Длинная лесная дорога, наша машина идет по ней, и длинные ветки хлещут о борт «Урала», часто ломаясь и попадая в кузов. Останавливаемся на лесной дороге…
Токарь получает координаты, что-то пишет, затем выпрыгивает из кузова, и мы слышим, как хлопает дверь кабины. Сел в кабину Токарь, машина снова тронулась. Затем мы доезжаем до края леса, поворачиваем к полю, но от лесной дороги стоим недалеко, метрах в четырех… «Урал» разворачивается кабиной к лесу и ставит зад прямо к полю. При этом нас видно с лесной дороги, где уже стоит легковая машина, рядом с которой человек пять. Такой роскоши
